Казалось бы...
Э, не. Не казалось.
Нэнс огляделась. Э-э-это еще что? И почему? И вообще, как?..
- Да ну к черту, так даже интереснее... - ухмыльнулась та, и красивая дверь резного дерева легко распахнулась от прикосновения тонкой руки с шипастым браслетом-ошейником на "надломленном" запястье.
- О... ого. Круто, - так как Чешир отлично умела ощущать настроения мест нутром - ее тут же накрыл казалось бы шквал...
- Нет, бриз...
...странных, несуразных, не чувств и не эмоций - нечто иного, интереснее, свежее и четче, но - запутаннее, манящий...
Все это длилось едва ли секунду - над дверью отчетливо-звонко, мелодично прозвучал колокольчик, и "наваждение" исчезло.
Девушка пробежалась быстрым взглядом по полкам, шкатулкам, лампадкам и узору ковра, чуть больше задержала взор на людях - но совсем чуть-чуть, чтобы уловить, что они вообще такое. Прикрыв за собой дверь, та деликатно не стала встревать в чужой разговор, разглядывая полки, прислушиваясь к собственным ощущениям...
- Интересно, это вообще что и как?..

Сундучок из светлого дерева, находящийся на полке на уровне глаз Нэнси, лязгнул замочком и, кажется, немного придвинулся к краю. Замер. Снова дрогнул замочком. Казалось, он во что бы то ни стало хотел обратить на себя внимание мисс Смит.
Бирка - обрывок гербовой бумаги со стремительным росчерком алыми чернилами - характеризовала сундучок как «НС25», что означало «Двадцать пятый непредсказуемый сон».

Джонни сбавила быстрый шаг, подходя к «Лавке снов», осматривая её чуть надменным взглядом.
Пожалуй, это то, что мне нужно.
Лёгким небрежным движением она открыла дверь, прозвенел колокольчик, заставивший её слегка поморщиться, не любила она этот звук. Что её привело сюда? Однозначно скука и небольшая толика любопытства. Слизеринка пока ещё не знала коробочку с каким сном она хочет. Она склонялась к своему любимому методу тыка, так интересней.
Когда-нибудь я явно себя в гроб заведу раньше времени, стоит сменить тактику выбора…Ну а пока вперёд, навстречу «развлечениям».
В серых глазах Деймианс промелькнул огонёк «желания» всего и сразу, как только она увидела все эти многочисленные полки с коробочками, шкатулочками и невообразимыми предметами. Определённо ей нравилась эта атмосфера, особый акцент в своём восприятии «лавки» она сделала на лампадках из цветного стекла. Не желая тратить время на «изучение» окружающих, девушка плавными шагами направилась к той полке, что была в центре. Достигнув её, Джонни стала осматривать каждый предмет, взгляд её остановился на довольно-таки пыльной шкатулочке из красного дерева, та неистово издавала скребущиеся звуки. Александрия слегка притронулась к шкатулке, оная утихомирилась. Джо приподняла правую бровь и чуть прикусила нижнюю губу, решаясь брать или нет её. В конце концов, любопытство взяло верх и она взяла эту шкатулочку, которая уже совсем притихла.
Не боится ли она меня? – Усмехнулась девушка. – Или же это лишь притворство?
Она стала подозрительно осматривать шкатулку.

Сквозь пелену своего задумчивого сознания Джонни услышала предостережение Риноа
- Сударыня, прошу вас немедленно вернуть сон на его место.
Хорошо-хорошо...Надо бы действительно поставить, мало ли. Я ещё не совсем из ума выжила. Да и чем это может обернуться? Не знаю...Всё равно он мне приглянулся.
Подумала она и поспешила, молча, поставить шкатулку на место. Если уж ей что понравилось, то более её ничто не привлечёт, это был  очередной пунктик её натуры.
-Пожалуй, я возьму сон, который находится в этой шкатулке. Какова стоимость?
Обратилась она к продавщице снов. Немного призадумавшись, добавила:
-Какие глубокие, захватывающие сны вы бы мне могли посоветовать? Не хотелось бы ограничиваться одним сном.

стоимость - самый дорогой для вас сон.
От этих слов Джонни чуть нахмурилась. В её голове стали прорисовываться лёгкие наброски сна, который был очень давно. Она находится на лазурном берегу. Пальцы ног чуть присыпаны тёплым золотистым песком. Вот она делает нерешительный шаг в сторону моря. Оно такое безмятежное, чистое, прекрасное. Нос щекочет приятный запах моря. Всё словно наяву… Какое-то ощущение счастья. Для всех этот сон может показаться обычным, но не для Деймианс. Она всегда мечтала побывать на море, но по каким-то причинам родители были категорически против.
Нет, нет, нет…
-Извините, но я не смогу расстаться с этим сном, не зря же он самый дорогой для меня. Мне лучше сон с оплатой другим сном, пожалуйста.

Чешир улыбнулась, осторожно взяла коробочку...
- Чертик из табакерки... хы... - подумалось ей. Вновь - усмешка - спокойная, не напряженная.
- Что ж...
Этот сон был одним из первых, который она помнила из далекого детства - такого далекого, что и само детство казалось диковинным, плохо запомнившимся, сном. А может, и первейшим - Чешир не помнила. Незачем, наверное...
Табакерка чуть смущенно приоткрылась - казалось, упомянутый чертик любопытно следит за рыжей блестящими глазами-бусинками...
"Балкон, высотка, двенадцатый этаж. На улице - зима, вечер. В углу приютилась огромная - до потолка - пушистая елка - искусственная, но красивая, во множестве гирлянд и игрушек, и со светящейся звездой на верхушке. Распахнутый балкон, но холод почти не ощущается - легкая электрическая щекотка. Она видит себя старше, чем тогда, когда все это видит. Старше года на три-четыре. На ее плечах - короткий плащ-накидка. Она почти не помнит цвета - либо багровый, либо пурпурный, а может, смесь. Однотонный. В руках - не то метла, не то вовсе щетка. И распахнутое настежь окно, за ним - легкий снежок, безветрие, вечер, фонари, чертящие оранжевые круги на белом-белом холсте, с протоптанными в нем дорожками. Заиндевевшие деревья.
Странная улыбка - коронная, чуть-чуть с сумасшедшинкой. Полное "Чу!". Та подходит к окну, но задерживается лишь на миг - взлетает ласточкой на карниз, и - прыгает вниз, пристраиваясь то ли на метле, то ли на щетке боком - по-женски. И в лицо - ветер. Всего секунд на пять-шесть, но он выметает из головы все ненужное, лишнее - остается лишь чистота - снега и ветра, вечернего неба, почти невидного здесь. Вырулив из отвесного падения, та взлетает птицей выше, чуть-чуть выше фонарей. К ней присоединяются несколько - наверное, чуть меньше десятка - парней. И, как часто с ней и бывало - она - единственная в компании девушка. Легко скользят в холодном зимнем воздухе, на метлах, а может, на щетках, перекрикиваются, выпуская пар изо рта. К ней подлетает широкоплечий и худой, говорит что-то, приветственно махнув рукой. Не помнится, но что-то хорошее. Может, здоровается. Рядом с ним оказывается невысокий, полненький, с улыбающимися глазами - смеется, может, говорит что-то..."
На этом сон медленно гаснет, осыпается белыми снежными хлопьями, морозящим чистым ветром падения и взлета. Перед каждым взлетом наверняка есть падение, в каждом снеге есть ветер...
Нэнс улыбнулась, открыла глаза - ей не жаль было отдавать этот сон. Ни один сон, запомнившийся при пробуждении, не забывается, никогда и не при каких обстоятельствах - его становится всего лишь больше, и глупо было бы жадничать собственным сном...